Рецензия

Он помогал сконструировать Пекинский стадион для Олимпиады 2008 года,  заполнил холл лондонской галереи Тейт Модерн ста миллионами семечек подсолнуха из керамики, раскрашенных вручную, и обнародовал скрываемые правительством имена тысяч школьников, погибших во время землетрясения в Сичуане.

Несмотря на все эти достижения, знаменитый китайский художник и активист почти не появлялся на пленке – до сегодняшнего момента. Алисон Клэйман, подошедшая с невероятным соучастием к своему герою, представляет его в значительном, при этом несколько обрывочном фильме «Ай ВейВей: Никогда не извиняйся», где пытается найти правильный баланс между его публичной деятельностью и личной жизнью. Принимая во внимание арест Айя в 2011 году, это документальное кино должно иметь интенсивный фестивальный прокат.

Фильм Клэйман находился на стадии постпродакшна, когда китайские власти арестовали Айя и держали его 81 день. Несмотря на спорность ареста, доказывающего, насколько уязвима фигура художника, это событие стало своего рода кульминацией в его неорганизованной карьере. Как и любой другой документальный фильм о художниках, этот сталкивается с проблемой правильного баланса между представлением основных работ автора и рассказом о его жизни. Китайские власти выступают главным противником в жизни Айя. При этом Клэйман старается не демонизировать их – либо из уважения, либо из страха еще сильнее осложнить Айю жизнь.

Очевидно, что режиссер имел целые горы сырого материала, из которого можно было выбирать кадры для фильма. Начиная с ранних дней Айя в Нью-Йорке и заканчивая наблюдением над работой художника в собственной студии. Кроме того, у Клэйман есть неограниченный доступ к видеоматериалам, записанным Айем и его ассистентами.

В фильм включены отрывки из его документалок «Грязные лица» и «Нарушая мир». Однако соединяя все эти элементы, режиссер не справляется с тем, чтобы охватить жизнь и творчество художника целиком. Отдельные сцены выглядят интересно, особенно те, которые раскрывают внутренний мир Айя (через связь со своим внебрачным сыном, например); но в целом повествованию не хватает магистральной линии.

Клэйман очевидно предполагает, что аудитория хорошо знает работы Айя. Говоря о таких проектах, как стадион «Птичье гнездо» в Пекине или инсталляция «Семена подсолнечника», она не дает зрителю никаких ключей для того, чтобы тот смог лучше понять и оценить их.

При этом некоторые непонятные вещи с лихвой окупаются личностью главного героя, который не дает заскучать. Несмотря на то, что в Китае не разрешен Твиттер, Ай активно общается с внешним миром с помощью 140 знаков и часто размещает фотографии стычек с местными властями. И фильм чаще обращается к его твитам последних лет, чем к музейным выставкам. Отсюда – рассказ о таких происшествиях, как снос студии художника в Шанхае и попытки найти правосудие у полиции, которая оставила его с ушибом головы. И то, и другое снято Клэйман на камеру.

Среди наиболее известных работ Айя – серия фотографий, на которых изображен средний палец художника, выставленный в сторону площади Тяньаньмынь и других канонических мест. Пока многие современные художники ставят своими работами действия властей под вопрос, Ай не ограничивает напор своей критики стенами галерей и музеев.

Он выносит свое осуждение на улицу, где творит импровизированные псевдо-перфомансы, которые Клэйман тоже включает в фильм. В одном из таких эпизодов Ай провоцирует стычку с офицером, который якобы избил его.

Несмотря на то, что в фильме периодически всплывают неизвестные факты из жизни Айя, еще более интересным героем представлен сам Китай. Это полноценный противник, постоянно вдохновляющий его на новые творения и поступки. Предваряя фильм метафорой о кошке, которая научилась открывать двери, Клэйман подчеркивает, что такие, как Ай, рождаются один на миллиард. Ее документальная лента – неплохое начало. Но такие важные художники заслуживают более тщательного портрета.