Рецензия

«Гагарин. Первый в космосе» Павла Пархоменко (до сего момента известного как художник на фильмах Сергея Снежкина, Алексея Балабанова и Игоря Волошина) идет 108 минут – ровно столько же заглавный герой провел некогда на орбите. Красивая цифра имеет, впрочем, и практический смысл: впервые за долгое время отечественная полнометражная картина не оставляет послевкусия сериального дайджеста. Это именно что «художественный фильм», смонтированный вполне динамично и затейливо и держащий внимание ровно столько, сколько нужно для истории с, как ни крути, прекрасно всем известным финалом (от «синдрома «Титаника» в фильмах, снятых «по реальным событиям», никуда не уйти).

Нельзя сказать, что тема эта для нашего кино так уж нова: гагаринскому детству был, например, посвящен отличный фильм Бориса Григорьева «Так начиналась легенда», не таким уж редким гостем советского экрана был и главный конструктор, а уж извечная тема конкуренции в среде будущих покорителей космоса и связанных с этим психологических проблем, раз и навсегда закрыл приснопамятный монолог лжемайора Бабакина из «Ассы». Но впервые все составляющие советского космического эпоса собраны вместе и дистиллированы до состояния экстракта.

«Пора кончать со сталинскими предрассудками!» – мечет из-под густых бровей громы-молнии Сергей Павлович Королев (Михаил Филиппов), которому намекают, что в биографии Гагарина есть темные пятна вроде пребывания на оккупированнной территории. «Я его всему миру показывать буду!» – мечтательно жмурится в предвкушении всепланетного триумфа веселый бородавчатый Хрущев (Владимир Чуприков).

Наконец, сам Гагарин, едва приземлившись на Землюматушку, находит в себе силы прокричать, не оставляя первым свидетелям своего возвращения никаких сомнений: «Я свой! Советский!» Сомнения в этом и так вряд ли у кого-то появятся. Сыгравшему Гагарина Ярославу Жалнину не потребовался сложный сверхсовременный грим (как герою другого, самого шумного на сегодня байопика): он на самом деле «похож». Выбирали его, как и прототипа, явно «по улыбке», и с ней вроде бы все в порядке. Все остальное, заложенное в характер, – «невозмутимость и желание победить медицину». Самому первому космонавту этого было вполне достаточно. Киногерою же – и вовсе с лихвой.

Но за тяжелым бархатом ностальгической, имперской, пурпурной с золотом портьеры, скрывается, если приглядеться повнимательней, матовая цельнометаллическая оболочка блокбастера, скроенного по лекалам вполне голливудским. И поэтому совершенно не удивляешься сцене, в которой будущие космонавты в состоянии крайнего недоумения слушают по радио передачу о благополучном возвращении домой космического экипажа, а потом оказывается, что это был радиоспектакль «Репортаж из будущего»; точно так же в свое время дезориентировал почтеннейшую публику Орсон Уэллс со своей псевдодокументальной радиопостановкой «Войны миров». А в радостно виляющей на периферии экрана собаке Звездочке отчетливо видится не какая-нибудь дворняжка, а представитель заслуженной кинематографической породы джек-рассел-терьер.